20 декабря 2012 года по всему миру прокатилась волна паники. Взрыв криминальных происшествий и самоубийств, массовые галлюцинации и истерии, мор животных и птиц. В христианских храмах иконы залились кровью, на востоке начали являться призраки бродячих дервишей, читающих Коран. Апогей наступил вечером: на темнеющем небе начался круговорот багровых воющих фигур. Именно в это время прекратилось теле- и радиовещание, вышли из строя электростанции и городские электропроводы. Отряды полиции были сметены за час толпами людей, прорывающихся к магазинам и хранилищам. Наступивший закат стал воистину закатом. Закатом человечества.

Максим Костылев встретил эту ночь на окраине Белогорска. Рюкзак с кое-какими вещами, охотничий камуфляж и отцовский карабин с финкой – вот и все, что осталось от прошлой жизни. За спиной осталось зарево пожара, холодеющий труп отца перед телевизором и перекошенные лица мародеров, ментов и настоящих психов. За считаные часы с людей слетела шелуха цивилизованности. Перед глазами до сих пор стоит оскаленное лицо мужика, топтавшего уже неподвижную женщину. В тот момент Максим впервые направил оружие на человека. И выстрелил. Потом паническое бегство и лесополоса за гаражным массивом.

…Потемнело. Костылев поднял глаза: пугающие тени на небе померкли, растворяясь в темноте. Жуткий вой затих.

– Кончилось их время…

Максим судорожно рванул из-за спины карабин, разворачиваясь на звук.

– Но-но! – высокий старик, в болоньевом плаще, замахал ладонями, – Я не представляю для тебя опасности! Лучше помоги собрать дрова.

– Добрый вечер, – Максим сплюнул, ощутив кислый привкус. – Зачем же так подкрадываться? Вокруг такое творится!

– Просто ты слушать не умеешь, – старик улыбнулся, – сразу понятно, что «Сайга» не твоя, леса не чувствуешь. Хотя какой это лес? Так, парковая зона. Так поможешь?

– Помогу… – Максим поднял рюкзак, закинул за спину. – В темноте сидеть не охота. Я Максим, кстати. Ты один тут?

– Приятно познакомиться, – старик пожал протянутую руку, удивив железными пальцами, – Генрих, можно звать просто Геной. Помоги вот это бревнышко…

Взяли с двух сторон сосновый обрезок. Старик кивнул на стену орешника.

– Нет, со мной еще девчонка. Жалко стало ее, взял с собой из города. Хотя все равно всем умирать утром.

– Да ладно, так уж и умирать… – уклонился от ветки, – Все образуется. Вон, даже эти, в небе которые были, и те исчезли.

В кустах появился огонек. На округлой полянке, у небольшого костерка, поднялась навстречу худенькая девчонка.

– Здравствуйте, – голос тонкий, под стать фигуре, – вам помочь?

– Привет, – Максим с облегчением отпустил свой край, – сиди уж, помощница. Кстати, у меня консервы есть. Будете?

– Сейчас, обожди – Генрих, приподняв бревно, положил полено поперек костра. – Вот теперь и покушаем. Маша, доставай хлеб с колбаской.

Люди быстро разложили на целлофановом пакете нехитрую закуску: порезанный хлеб, ломтики колбасы и две банки тушёнки. Молча начали жевать. После исчезновения багровых теней с неба, мгла ощутимо давила, заставляя прислушиваться к далекому шуму города. Выстрелы, какие-то взрывы. Судя по всему, пожар перекинулся на заводской район.

– Кстати, Максим, – старик вытер пальцы о плащ, – дэвы не исчезли, они бежали с нашего мира.

– Что? Это те, воющие, что ли?

– Да, те самые. Они перестали сдерживать асуров, так что, скоро начнется. Думаю, это наш последний ужин. – Старик погладил по волосам девчонку. – Ты-то, несомненно, получишь второй шанс, не волнуйся.
Девушка кивнула, прижалась к старику.

– Вы с ума сошли?! – Максим стряхнул крошки с колен. – Какие дэвы и асуры? На дворе 21 век!

– Оглянись! – голос Генриха стал жестким, сильным. – Почему прячешься от безумия толпы? Не видел дэвов на небе, не слышал их криков?! Все! Конец! Закончилось время человечества!

– А ты кто такой?! – сознание заволокло флером злобы, агрессии, – Откуда ты все это знаешь?

Максим сжал в руке финку, чувствуя в груди тяжесть и жар. Сердце застучало, разгоняя по телу адреналин. Старик вскинул загоревшуюся призрачным огнем ладонь, оскалив желтые зубы. В голову ударило, парень опрокинулся на спину. Сильно затошнило, перед глазами заплясали огни и…свет померк.

Старик успокаивающе погладил замершую Марию, с ужасом смотревшую на упавшего парня.

– Все хорошо, девочка… Он тоже подвергся влиянию асуров, вот и все.

– Он умер?

– Нет, что ты. Сейчас придет в себя.

И действительно, через несколько минут Максим шевельнулся, тихонько застонал. Сильно болели глаза, словно на сварку насмотрелся. Чувствуя тошноту, перевернулся на бок. Сел.

– Что это было, старик?

– Асуры входят в наш мир. Живые от их энергетики сходят с ума, становятся агрессивными. Мертвые начинают пробуждаться. – Генрих отправил в рот ломтик сухой колбасы, зажмурился, словно кот. – Но ты не беспокойся, я снял с тебя излишки энергии.

– Ты…колдун?

– Называй, как хочешь… – оглянулся. – У нас гость.

Свет костра не позволил увидеть, что происходит за его границами, но Максим и сам уже слышал приближающийся треск. Кто-то ломится сквозь стену орешника, не утруждая себя поисками проплешин в стене кустарника. Старик что-то зашептал, замысловато соединив пальцы.
На границу света выбрался человек в джинсовом костюме. На мгновение замер, словно приглядываясь к троице, сделал шаг вперед.

– Аааа!.. – Мария опрокинулась на спину, судорожно отползая дальше.

Лицо пришельца лицом не являлось: распухшее месиво плоти и осколков костей. Тускло блеснул синеватый глаз, сохранившийся просто чудом. Максим цапнул карабин. В сознании мелькнуло узнавание, и по телу пробежала волна ужаса, родившаяся где-то в солнечном сплетении.

– Кыш, болезненный! – крик Генриха бичом ударил по мертвецу, отталкивая назад. – Вот и мертвецы полезли! И брось ты «Сайгу». Думаю, второй раз труп убить не так просто.

Оглянулся к Марии, успокаивающе погладил по лицу.

– Успокойся, маленькая… – старик ласково улыбнулся, – бродяга тебя не тронет, можешь его не бояться.

Мертвец, пошатываясь, пошел вокруг костра, не отрывая взгляда от обмершего Максима. В нос ударила гниль и что-то сладковатое, удушающее. Взгляд трупа стал ощутим тяжелым, боль в глазах запульсировала сильнее и…

«…Он забежал в подъезд, остановился на пару секунд, вжимаясь в бетон. По лицу стекла капля пота. Под ребрами колет, сердце ломится из груди. Город сошел с ума! Троица ментов на Комсомольской ногами топтала какого-то парня, а во дворе, на осине, болтается висельник. Бред!

Катюша! Мужчина забежал по лестнице на второй этаж, толкнул крайнюю дверь – заперто. Достал связку ключей, через мгновение вбежал в прихожую. Почему нет света? И так тихо? Повернулся к спальне. Из-под двери просачивается голубоватый свет. Фууу… Жена Катьку укладывает. Вытер рукавом лицо, на цыпочках прошмыгнул на кухню… и подскочил от неожиданности!

На табуретке, покачиваясь из стороны в сторону, повернулась к вошедшему полноватая женщина. Немного раскосые глаза, нос кнопочкой, грязноватый бело-красный халат. Соседка. Но почему тут и…в таком виде?

– Тамара, ты что тут делаешь?!

Женщина медленно поднялась, подошла ближе.

– Я же из-за тебя все это… Я люблю тебя, Рома…

В груди ощутимо екнуло. Знакомый, белый халат. В кровавых пятнах. Резко развернулся и ворвался в спальню, чуть не упав на пороге. Света лежала на полу, лицом вниз. Ночная рубашка задралась, открывая белые ягодицы и краешек поясницы. Шелк, изначально белый, на спине насквозь промок кровью, сочившейся из многочисленных рубленых ран. А рядом…

Рядом застыли глаза дочери: широко открытые, удивленные. Вот только голова… Голова девочки лежала на полу, словно торчала из пола. Настоящий, персидский ковер разбух, стал темно-красным. Рвотный позыв скрутил, заставляя освободить желудок от остатков пищи. Мужчина упал на колени, ладонями во влажный ворс. Желудок скрутил еще один спазм, и еще один…

По коридору пробежала Тамара, выскочила на лестничную площадку. Мужчина, зажав рот, вывалился из спальни, ударился плечом о шкаф. Медленно поднялся. Глаза перестали видеть. Махнул предплечьем по глазам, стирая слезы. Пошел к открытой двери, постепенно ускоряясь. Выскочив на площадку и услышав внизу удар двери подъезда, побежал на звук.

Тамара не смогла убежать далеко от подъезда. Убегая, ударилась босой ногой о бордюр, упала. Попыталась встать, но разбитая ступня подвела, и женщина снова упала. Поползла, слыша сзади шаги.

Первый удар тяжелого ботинка попал в бок. Ребра хрустнули, взорвав сознание болью. Женщина закричала, попыталась встать, но очередной удар пришелся в голову. И еще один. Еще. Еще! Сознание померкло сразу, но жизни цеплялась за тело, сопротивляясь приближающемуся концу. Один из ударов разломал кости таза, вырывая сознание из небытия болевым шоком. Изломанная женщина смогла лишь открыть рот…

Хлопнула дверь подъезда.

– Вот бл*!

Мужчина поднял глаза, оглянулся на замершего парня в пятнистом костюме. Тот выпустил из руки рюкзак, вскинул вверх ружье. Удар в лицо, ослепляющий болью, мгновение невесомости. Мир гаснет…»

Щеки обожгло болью, в висках застучало.

– Ну, давай же, горемыка, просыпайся!

Максим застонал, слепо махнул рукой. Попытался подняться, но лишь усилил головокружение.

– Подожди немного… – кто-то (судя по всему старик), сжал лицо Макса, надавил.

На миг навалилась сонливость, но очередная пощечина вернула в неприятную реальность. В нос ударила вонь.

– Не думал, что ты столько неприятностей принесешь. – Старик перестал казаться стариком, словно сбросив маску дружелюбия. – То в драку лезешь, то жмурика притягиваешь. Что не поделили?

– Он… Я его убил.

– Ну, само собой, раз он не домой, а сюда вонять пришел.

– У него дома… никого больше нет. Там побывала спятившая любовница.

Генрих внимательно посмотрел на пошатывающего мертвеца, как заведенного вышагивающего по кругу. Повернулся к Максиму.

– Ты убил его в момент расправы над убийцей?

– Он ее по асфальту размазывал! Что мне было делать?!

Генрих сплюнул, сел рядом с Марией. Девушка тут же залезла ему под бок.

– Знаешь, Максим, утром ты умрешь. И ты уже видишь свою смерть. – Старик жестко блеснул глазами. – И у меня есть просьба. Как только появится солнце, беги отсюда. Свет снимет мой замок, а жрущий твое тело труп испортит мне настроение. Понял?

Максим сглотнул, внезапно увидев, что карабин лежит под рукой Генриха. Пытаться вернуть оружие он не стал – старик перестал быть слабым, неожиданно обернувшись настоящим хищником.

– Кто…ты?

– Хочешь знать? – Генрих мельком глянул на Марию, молча обнял ее.
Девушка удивленно подняла глаза и замерла. Из полуоткрытого рта стекла ниточка слюны. Старик повернул голову Маши, открыв тоненькую шею с подрагивающей веной. Подмигнул замершему Максу. Из-под тонкой губы вытянулись иголочки клыков.

– Про таких, как мы, сняли немало фильмов…

Генрих наклонился над обмякшей девушкой, шумно засосал. Максим заплакал, как плакал в детстве – навзрыд. Воля и жажда жизни растворились в страхе. Чертовый упырь, чертовый мертвец и чертовый конец света! Горло перехватило судорогой, воздуха перестало хватать.

– Да убей ты меня, сука! – Максим вытер глаза, закричал громче. – Зачем мучаешь, тварь?!

Генрих закашлялся, недовольно покосившись, отбросил Марию.

– Сначала так и хотел. Машу на десерт думал оставить… Но, не хочу потом от мертвеца бегать. Считай, от меня ты спасся. А это за последние пятьсот лет никому не удавалось. Ха!

Максим лег на землю, свернувшись калачиком. Почем-то вспомнилось детство: зимние каникулы, деревня. После горячих блинов с медом – холодная постель, куда ныряешь, словно в прорубь. Потом калачиком сворачиваешься, согреваясь, и медленно проваливаешься в дрему, мечтая о чем-то…

– Эй, Максимка! Скоро рассвет.

Максим поднял голову. Действительно светает.

Земля начала дрожать. В дали что-то взорвалось, потом еще раз.

– Начинается… – вампир поднялся, стряхнув песок с колен. – Веришь-не веришь, Максим, но и мне страшно. Конец света впервые встречаю. Про асуров только читал. Интересно, сколько проживу я?

– Надеюсь, недолго… Как Маша.

Вампир оглянулся на девушку. Ранки на шее трупа казались пустячными…
Что-то сдвинулось в пространстве. Дрожь земли усилилась, затрещали деревья. В небе мелькнул красный ком, прямо над полянкой, оставляя после себя горящие деревья. Максим закричал, покатился по земле, срывая тлеющую одежду. Мир агонизировал.

Обгорелый мертвец остановился и всем телом повернулся к Максиму. Судорожно шагнул к нему, проминая невидимое препятствие, навалился на кричащего мужчину. Вампир захохотал, не обращая внимания на огонь, закружился, разбрасывая куски тлеющего плаща. На миг оказался рядом с телом Маши, не тронутым пламенем. Стал столбом, недоумевающе дергая ногой. Посмотрел вниз. Хрупкая ладошка мертвой девушки вцепилась в ногу, не позволяя сдвинуться.

– А это у нас что за чудо?

…По иронии судьбы, последние слова на горящей планете произнес не человек. Наступило утро 21 декабря 2012 года.

Игорь

Статья участвует в конкурсе «Конец света» от Сергея Шелвина с призовым фондом в 30 000 рублей

Другие рассказы на блоге:

• Алиса;
• Страна поломанных игрушек.